В тот день Люба затеяла уборку. Она решила, что, раз уж получилось так: муж со свекровью и детьми уехали на море, а ее из-за pa6oты не отпустил начальник, то это время следует хотя бы провести с пользой.
— Отдохнуть я успею, — сказала Любовь сама себе, повязывая большой фартук, — мои вернутся, а я возьму и в санаторий рвану. Сосны, ели, бассейны всякие там с соленой водой… Дискотеки опять же по вечерам «Кому за…» и кислородный коктейль с местными дедушками вместо шaмпaнского. А что? Имею право на такой «тюлений отдых», устала я! – рассмеялась от своих мыслей женщина.
Итак, плотно позавтракав и экипировавшись в соответствии с задуманным планом действий, Люба энергично принялась за дело.
Квартира была большая, поэтому дел предстояло много. Вычистив кухню и выпив чашечку кофе с плюшкой, Люба перебралась в гостиную. Здесь стоял старый шкаф, который давно следовало разобрать.
— Мама, мне некуда положить платья! – говорила старшая дочка Катя, большая модница, — давайте мне придумаем какую-нибудь гардеробную уже!
— А мне негде хранить вязание! – вторила младшая, рукодельница Настя. – Вы с бабушкой все время ругаетесь, что все везде ваяется, а мне положить некуда.
— Дети. Спокойно! Я разберу шкаф, и у вас будет море места для всего, — обещала Любовь.
Ну вот, пришел он – тот самый час для разбора старых завалов. Никто не мешает, звучит любимая музыка, впереди несколько свободных дней.
— Займусь делом, — сказала Любовь и обратилась к шкафу, — Эй, любезный, говорят, что у каждой семьи свои скелеты в шкафу. А ты что от нас спрятал?
Старый громоздкий шкаф стоял и помалкивал. Кто знает, что было у него на уме. Сколько он всего успел повидать за многие годы… Этот предмет мебели стоял в квартире свекрови с незапамятных времен, и Люба помнила его с момента, когда они с мужем Вовой въехали сюда.
Много лет прожили свекровь с сыном и Любой в этой квартире. И всегда. Во всем Нина – так звали Володину мать – помогала и поддерживала Любу. По первому времени случались между молодыми сильные ссоры.
Ни разу Нина не встала на сторону сына, даже если он был прав. Она все время защищала Любу. Однажды Любовь случайно услышала, как тихо свекровь выговаривает Вове:
— Ты можешь быть сто раз прав, но никогда, слышишь, никогда не повышай голоса на жену! Жена – это сокровище, которое нужно беречь. Жена – твоя опора, она рожает тебе детей, она – часть твоей души. Не смей обижать ее!
«Нина, спасибо тебе!» — мысленно сказала тогда Любовь, улыбнувшись.
Люба искренне считала, что ей со свекровью очень повезло. Всегда поможет, подскажет, выручит, но специально с советами не лезет. Сама еще молодая (родила Вову в 16 лет, объясняла свекровь, так получилось).
По сути, Нина казалась Любе старшей сестрой – мудрой и опытной, но вовсе не старой. Они были словно одного поколения.
Когда родились девочки, Нина и здесь выручала: гуляла с малышками, соглашалась посидеть, если молодым хотелось сходить в кино или на танцы.
Сейчас Нина с сыном и внучками отправилась плавать в море и, конечно, этот отдых она однозначно заслужила.
Люба открыла шкаф. Отделения, где лежали старые юбки и платья, она разобрала быстро: так, это в сэкнод-хенд отдать, это знакомым, у них как раз дочка маленькая, а вот и пара кофточек Настиных, купленных, когда той было 5 лет. Почти новые и яркие.
А вот постельное белье – три комплекта, ну куда без этого, свекровь хранила старые запасы, уверяя, что они еще пригодятся. Действительно, не придется покупать, деньги сэкономим. Ой, тут даже крестильный наборчик Катин лежит, с ума сойти! Его сохраним, уберем в детскую.
Место быстро освобождалось, а настроение Любы становилось все лучше. Она с удовольствием избавлялась от старого, считая, что это поможет привнести в жизнь новую волну, новые хорошие эмоции, а может быть, интересные приобретения.
Так, а это что за дверца? На самом верху, куда Любовь забралась по приставленной лесенке, была плотно закрытая дверца. А где ключ, любопытно?
Повозившись над дверцей, Любовь сообразила: надо взять отвертку и ножницы. Муж как-то показывал ей способ открывать подобные замки без ключа.
В момент, когда дверь поддалась, старый шкаф издал протяжный то ли скрип, то ли стон, словно не желая впускать Любу в святая святых.
— Ну и что ты разнылся? – обратилась Люба к деревянному старожилу. – Я тебя сейчас освобожу, самому же станет легче!
И она открыла затрещавшую дверь.
Взору Любы предстала полочка, заполненная книгами.
— Очень странно, — сказала она себе, – зачем запирать на замок Пушкина и Лермонтова? Девчонкам в школе задавали, так они в библиотеку ходили (интернетом запретила учитель пользоваться). А у нас дома, оказывается, все есть!
Люба стала вынимать книжки по одной. Те были немного пожелтевшие, еще советские. С ценами на обложке позади: «Три рубля 15 копеек», «Один рубль 2 копейки».
Блюстительницу чистоты и порядка пробрала ностальгия. Она принялась открывать книжки. Вспоминая свое детство: ведь и сама такие читала!
Вдруг из одной книги выпала тетрадь. Тонкая, простая школьная тетрадка. На ней не было никаких надписей.
Машинально, просто желая узнать, нет ли внутри чистых листов (тогда тетрадку можно будет отдать Насте, пусть там рисует эскизы своих вязаных кукол), Любовь раскрыла тетрадь.
Она сразу узнала почерк свекрови. Аккуратный, красивый и четкий, он был хорошо знаком Любе. Вся страничка была исписана.
Старое сочинение, что ли? Мысли для себя? Или это что-то из школьной поры?
Любовь начала читать.
«Не знаю, что делать, — писала Нина, — Вчера Вова привел домой знакомиться девушку. Милая, хорошенькая, курносый носик. Зовут ее Любочка. Говорит, влюблен, хочу жениться».
Люба вспомнила этот вечер. Да. Вова привел ее домой к маме, и та сразу вызвала симпатию робевшей Любы.
Свекровь дальше писала о начале отношений с невесткой, о том, как та краснела и стеснялась, какая иногда была неловкая и смешная….
Любовь читала и улыбалась, припоминая то славное веселое время. Она перевернула страницу.
«Любовь сегодня впервые приготовила рагу по моему рецепту, — писала Нина. — Я похвалила, вкусно. Вообще она чудесная девочка, но как я могу ее любить? Я изо всех сил стараюсь быть с ней доброй и ласковой, стараюсь, чтобы она чувствовала себя в нашем доме комфортно. Ведь девчушка из детдома. Но не могу! Не могу, дикая волна ревности периодически поднимается в моей душе. Как ее заглушить? Что мне делать?».
Люба подумала: «Как трогательно, Нина боролась с собой столько лет, стараясь не ревновать ее к сыну. А ведь многие матери так и не могут отпустить детей. Нина же победила себя, подружилась с Любой, не утеряла любовь и уважение Вовы».
Она спустилась со стремянки и села на диван, чтобы с удобством читать дальше.
«Я стараюсь реже бывать в доме, чтобы дать возможность молодым уединиться, — писала Нина, — Но как же тяжко у меня на душе в эти часы! Я брожу по городу или сижу в кафе, выпивая кофе чашку за чашкой. На душе скребут кошки.
Вчера вечером я случайно застала их целующимися. Господи, какая ненависти вспыхнула в моем сердце! Господи, помоги мне справится с собой. Я ненавижу, ненавижу Любу. Я люблю Вову. Почему я должна отдавать его этой девчонке? Разве я сама не имею права на счастье?»
Сердце Любы заколотилось. Она сидела на диване, прижимая пыльную тряпку к груди, и продолжала переворачивать страницы дневника.
А там было написано страшное.
«Если мне нельзя никому сказать, то я скажу все тебе, дневник, — писала Нина, — да, я люблю Вовку. И я люблю его не как мать, хотя вырастила его с детства. В 17 лет ходила в дом малютки подрабатывать нянечкой, увидела там чудесного малыша. Так мне захотелось, чтобы он стал моим сыном!
Когда Вовке исполнилось 2 года, а мне 18, я его усыновила и уехала из города. Родителей у меня не было, другие родственник и жили в Америке, поэтому мне не пришлось ни с кем советоваться и ни перед кем отчитываться. Вовка рос прекрасным ребенком.
А когда стал постарше, взял на себя роль мужчины в доме: что-то починить, приколотить – все было на нем. Конечно, я воспринимала его ка ребенка, как сына. Но однажды, когда ему было 19 лет, он вдруг улыбнулся мне как-то не как обычно, а как взрослый мужчина. Он-то по-прежнему считал меня мамой. И я его – сыном.
Но любить Вову как сына я уже не могла. Я боролась с собой, скрывая от парня свое чувство. Привечала его подружек как добрая мать. Он ничего не знал и не понимал. Да, собственно, он до сих пор ни о чем не догадывается. А вот мне – мне как дальше жить?»
Далее была пропущена страница. А потом шли свежие записи:
«Вот эта Люба. Каждый день я с ней, каждый день с ее детьми, а моими внучками, каждый день я общаюсь с Вовкой. И никто, никто не должен никогда ничего узнать! Мы едем с Вовой и детьми на море, и там я покончу с этой страшной тайной. Я однажды пойду плавать и….»
Люба не стала читать дальше. Как укушенная, она сорвалась с места и схватила телефон:
— Вова, Вова, где вы? Где Нина?
— Мы в отеле, отдыхаем. А мама пошла купаться, — буднично ответил муж. – А что такое, Люба? Почему ты кричишь?
— Немедленно беги на пляж! Зови спасателей! Быстро, Вова, скорее!
Ничего не понимая, Вовка сорвался и бросился на пляж, оставив девчонок в номере.
Люба плакала. Ей было и плохо, и страшно, она не находила себе места.
Через час Вова позвонил и рассказал: Нину вытащили, когда она отплыла далеко от берега и начала тонуть. Вдвоем со спасателем они боролись с морем, не желая отдавать ему Нину.
Наконец Володе удалось подхватить тонущую, и она была теперь вне опасности.
Когда Нина немного пришла в себя, Люба позвонила ей. Женщины долго разговаривали, о чем – никто не знает. Но, вернувшись из поездки, Нина собрала вещи и перебралась жить в деревню, куда ее давно приглашал подруга. Никто ничего не понимал, кроме Любы.
Прошли годы. Нина не приезжала в город, лишь переписывалась с семьей. А потом от нее пришло сообщение: «Выхожу замуж. Жду всех в гости!».
Ее женихом оказался статный деревенский мужичок, чем-то похожий на Вовку. Справили свадьбу.
Нина, счастливая и взволнованная, поманила к себе Любу:
— Спасибо тебе, Любочка. А ведь ты спасла меня. Если бы не ты… Знаешь, у меня прошло все то! Я сейчас люблю своего Кольку и счастлива! Всегда жду вас всех в гости!
Люба улыбнулась и быстро сунула в руки свекрови какую-то старую тетрадку:
— А с этим что делать будем?
— Сожжем! – уверенно сказала Нина.
И они пошли на берег речки, где устроили крошечный костер. Пепел развеял ветер.
Прежняя жизнь кончилась – начиналась новая.
