— Пап, ты зачем всё это устроил? — Света ворвалась в квартиру чуть не плача от возмущения, — По-моему я тебе жить не мешаю, ты встречайся там… с кем тебе нравится. Только я об этом даже знать ничего не хочу, вот так, папа, — в глазах Светы слёзы, горькие, колючие, она чуть ли не рыдает, еле сдерживается. Бросает отцу отрывисто, резко, обидные слова. Потому что задеть хочет, хочет, чтобы он оставил её в покое. Что ему в конце концов от неё надо?
Учится Света хорошо, вечером поздно не гуляет. С мальчиками не встречается, ну что это, мало что ли? А если он хочет, чтобы Света забыла маму, как он похоже забыл, так этого никогда не будет, никогда! Света швырнула куртку на банкетку в прихожей, на ходу сняла кроссовки, шапкой вытирала слёзы — не хотела, чтобы он видел. Мимо отца пробежала, не глядя, и в свою комнату, — Я вообще никого любить не обязана, ни тебя, ни эту! И не надо мне её тут подсовывать, как будто случайно, я вас видела, как ты её подвозил. И ещё я в парке вас видела, не заходи ко мне! — Света захлопнула дверь в свою комнату прямо перед носом отца, прыгнула на диван и зарылась в подушки, дав волю слезам.
Максим Сергеевич стоял в прихожей, слышал плач дочери, и не знал, что ему делать.
Три года назад, когда Светке было двенадцать, Максим Сергеевич потерял любимую жену Елену. Его Елену Прекрасную, Леночку, Алёнушку. Как только он её не называл, надышаться на нее не мог, насмотреться. Светочка осталась без мамы, растерянная девочка подросток, она даже и не думала, что так может быть! Её мама, её любимая мамусечка, самая милая, самая добрая, красивая, теплая, которая всё-всё понимала — и вдруг её нет!! Почему её нет, как же так?
Максим старался, как мог. Сам он был готов, он знал, что так может случиться. Он знал это с самого начала, когда только познакомился со своей Еленой Прекрасной. Хотя неправда, готов он не был, но понимал, что так может случиться.
Лена была его пациенткой, тогда, семнадцать лет назад, когда Максим, ещё совсем молодой, неопытный врач, стал работать в этом медцентре. Ему тогда дали вести двух пациенток с похожим диагнозом. Одна — женщина в возрасте, приятная, сильная духом, спокойная, она жива до сих пор, удивительно золотой человек — Мария Львовна. Она смеялась над своей болячкой, презирала её, топтала её ногами! И удивительное дело, она выжила, хотя дела её были плохи. А вторая была Лена, его Алёнушка. Руки тонкие, как веточки. Большие синие глаза, в которых жил страх и таилась надежда. Жидкие волосы, почти нет бровей — от лечения. Мария Львовна опекала Лену, та совсем молоденькая, ей восемнадцать, девчонка совсем. А однажды, когда они рядом сидели на процедуре, Максим совсем случайно услышал их разговор.
— Ты если сильно что-то захочешь — точно сбудется. Надо только хотеть по настоящему, самой понимать, зачем тебе это надо. Тогда ты её сразу почувствуешь, заразу эту, что свои клешни хочет сомкнуть, щупальца свои мерзкие по телу тянет. Представь его, только не плач, страха своего не показывай ему, а прикажи сдохнуть. Прямо представь, что сдох он, покинул тебя, что ты здорова и пошла на поправку, поняла меня? — не видя Максима Сергеевича вполголоса говорила Лене Мария Львовна, а та кивала ей, словно поверила, что так можно, что и правда она победит. У Лены даже худенькие бледные щеки тогда слегка порозовели от надежды, — Я очень хочу выздороветь, я доченьку хочу, мужа любимого, жить хочу! Мария Львовна тихо её по руке погладила, — Значит сможешь, борись, девонька, тебе есть за что, борись!
Лена оглянулась, и увидела Максима Сергеевича, своего лечащего врача. Ей стало неудобно, он слышал всё, в её глазах было море чувств. Смятение, боль и … сила и радость, она поняла, что не всё потеряно. А Максим тут же понял, что влюбился. Влюбился в свою юную пациентку, почти что безнадежную, такую слабую и в то же время неожиданно сильную.
Лена пошла на поправку. Максим, заходя в отделение, сразу искал её глазами. А однажды Мария Львовна на осмотре тихо пожала ему руку, — Максим, вы замечательный врач, но прошу вас, не обижайте эту девочку, она может этого не вынести. Не давайте ей зря надежду.
— Мария Львовна, как вы думаете, если я ей сделаю предложение, она может согласиться? — в ответ спросил Максим. Мудрая женщина не показала своё изумление, а лишь произнесла, — Дерзайте, а я, на правах старшей, благословлю вас от всей души.
Когда родилась Светочка, Леночка светилась от счастья. Она похорошела, расцвела, они оба были счастливы. Светочка была очень похожа на маму, такие же синие глаза и светлые тонкие волосы. Максиму так хотелось верить, что всё позади, но через одиннадцать лет счастья болезнь вернулась. И её не удалось победить…
Света наплакалась, лицо припухло, слез уже не было. С тумбочки на неё смотрела мама, точнее они с мамой были вместе, папа их тогда фотографировал. Это они на отдыхе, мама улыбается смущенно — папа сказал что-то, пошутил.
Наплакавшись, Света так и заснула в джинсах и свитере. Ей приснилось, что мама её обняла, — Светочка, ну зачем ты на меня так обиделась? Я тебя не бросила ты что, не думай так! Света хотела сказать, что она соскучилась, что ей очень-очень не хватает мамы, что она совсем одна, совсем! Но не успела даже подумать, а мама уже услышала, — Доченька, ну прости, я не смогла, прости меня. Но наш папа, он рядом, и он тебя очень любит. Он просто слов не находит нужных, но ты для него самое главное в жизни, ведь наша любовь с ним — это ты, Светочка. Она не исчезла, ты так не думай. Просто никто не должен быть одинок, ты пойми. Я хочу, чтобы вы были счастливы, и чтобы ты не плакала, ладно? А я буду в снах приходить к тебе, обязательно буду, обязательно!
Света вздрогнула и проснулась. Ей показалось, что она и не спала вовсе, она словно ещё чувствовала тепло маминых рук, её дыхание. И её слова всё ещё звучали в голове, — Не надо плакать, я так хочу, чтобы вы оба, и ты, и папа, были счастливы. Но самое странное — у Светы больше не болела голова…
Света догадывалась, что у папы появилась женщина. Она же не маленькая, всё уже понимает. Но когда папа записал Свету к врачу, потому что у неё постоянно болела голова, а врач оказалась и есть та, с которой Света его видела, это было уж слишком!
Света вышла из комнаты. Папа так и сидел с её курткой в руках на банкетке. И смотрел на шкаф-купе безжизненным взглядом.
— Папа, — Света тронула его за плечо, — пааа-п, не молчи, папа. Она села рядом. Максим обнял дочь, — Свет, а давай, ты только не удивляйся, давай сходим в гости к одной моей очень старой пациентке, давай? Она одна живёт и будет очень рада. Она знала нашу маму, она и вообще всё знает, пойдем завтра? Да? Хорошо, дочка, хорошо. Эту женщину зовут Мария Львовна.
Они пили чай с фруктовым тортом, купленным по дороге. А Мария Львовна рассказывала всё, что она помнила, как и просил Максим, а помнила она всё, и в подробностях. Света переводила взгляд с папы на Марию Львовну и как зачарованная слушала удивительную историю любви своих родителей.
— А потом родилась ты, Светочка, и сбылась мечта твоей мамы, её любовь дала ей столько лет жизни, столько счастья! Твой папа был достоин её любви, и Лена очень хотела, чтобы он был счастлив.
Домой они шли молча. Потом Света взяла папу за руку, — Пап, знаешь, ну если ты хочешь, давай, знакомь меня с этой Анной, как её, Дмитриевной, я не против. Максим вздохнул и обнял свою взрослеющую дочь.
P.S.
Анна качала на руках маленькую Катю, но та плакала на весь дом. Дверь приоткрылась, зашла Света, — Аня, иди поспи, я её покачаю, — Света осторожно взяла на руки свою младшую сестричку, — Ну не плачь, Катюха, это же я, Светка, твоя сестра старшая! А то наша мамочка устала, пусть она поспит, ладно? Ага, улыбаешься, узнала сестричку, закрывай глазки. Молодец ты, настоящая моя сестра! Пусть наша мама поспит…
