— Вроде и не делал ничего, а устал, — проворчал Алексей, поморщился, и уселся в кресло, — что запланировал и половину не успел.
— Да перестань, Леша, весь день то одно, то другое. Ты газон косил. Ещё в теплице помидоры рыхлил. Вечером их опрыскивал. На речку мы ходили. Я обед готовила, варенье варила. Читала после обеда. А что, по твоему надо постоянно что-то делать без остановки? Ну да, мы пенсионеры. Не работаем уже, вроде весь день свободен. Но надо же себя понимать, возраст свое берет, уже не сорок нам, и даже не пятьдесят. Каждому возрасту своё. А потом, тут и молодой устанет, дел всегда невпроворот. Ты же не думаешь, что мы лентяи?
— Да, Таня, так и думаю, потому что дел навалом, а ничего не успеваю! Для тебя же стараюсь! Кто мне говорит постоянно:
— давай вторую теплицу поставим, а то огурцы с помидорами вместе плохо растут.
Или ещё:
— Вот у Егоровны дом уже сайдингом обложили, а мы даже никак покрасить свой домик не можем. А сама Егоровна, пока ей дом обновляли, уже пятьдесят банок огурцов закрыла. А мы только семь.
А ты подумай только, куда нам столько? Обожраться ими что-ли? Ну не едим мы столько огурцов. У нас и так с тобой этих банок с огурцами с того года ещё в подполе стоит. А ты всё свеженьких крутишь, будто мы никак не наедимся! Вон по весне сколько выкинули и варений и солений старых. Ну куда это, к чему это надо? Вот и суетимся, крутимся, не успеваем. А потом глядь — ещё один день пустой прожит! Поэтому завтра утром мы встанем рано-рано. И опять за дела примемся. Круговерть какая-то! У меня от этого всего настроение портится, недоволен я собой.
Настроение мужа передалось и Татьяне. Легла спать, а заснуть не может. Вроде уже и глаза слипаются, а мысли в голове крутятся, крутятся, не дают никак уснуть. Да ещё и полнолуние. Из-за тучки луна выглянула, в окно светит, ну какой сон. Повернулась Татьяна на бочок, спиной к окошку, от лунного света. Глядь, а в углу, за столом, куда лучики лунные тоже чуть-чуть дотянулись, за их столом… сидят двое. Боже правый, да что же это? Хочет Татьяна пошевелиться, да закричать, а не может. То ли страх её сковал, то ли ещё что. Только слышит, как те двое меж собой разговаривают:
— Так, теперь давай тут посмотрим. Две души тут обитают. ДУши хорошие, добрые, только вот…
— Не тяни, ещё работы много, как они день дарованный провели, говори.
— Таааак, рано на рассвете Он по нужде вставал. На крыльце потом долго стоял, рассветом любовался. Восхищался творением Господнем. Птиц ранних слушал. Воздух пил с несказанным наслаждением, сладкий, прохладный, утренний.
— За это зачёт, плюсик.
— Потом он днём делал что-то и песню тихо затянул. Душа его волновалась, трепеща, отзывалась при этом.
— И за это зачёт, ещё плюс.
— А под вечер Ее Он обнял, нежность, любовь душа его источала.
— Это ещё плюс, но за день это немного. А она?
— Да тоже суета одна. Даже зависть была, небольшая.
— Это минус, а ещё?
— Плакала днём, и душа Её плакала, очищалась. Его Она жалела, что не молод уже, что ноги болят, что грустит Он. О ближнем плакала светлыми слезами.
— Это тоже плюс.
— А когда Он Её обнимал, душа Её отзывалась, таяла, любовь в ответ источала, счастлива была.
— Это конечно плюс. Этим можно ещё тут остаться. А там посмотрим, может Они ещё смогут от суеты отвлечься, да все Дары принять, что им Господь даёт.
Тучка опять заслонила ночную красавицу, и лунный свет померк. Татьяна и не заметила, как она уснула.
Утром за завтраком хотела Татьяна Лёше рассказать о ночном происшествии. Но так и не смогла нужных слов подобрать. Вроде и не сон, и не явь, а что это было — непонятно. И вместо этого Таня вдруг сказала:
— Леша, а ты что-то давно не играл на баяне, песен не пел
— Не до баяна, дел полно, — Леша улыбнулся, но улыбка немного кислая вышла.
— Да брось, какие дела, всё и так хорошо. Топчемся, топчемся, суета это. Дня не видим. Пойдем хоть после обеда на то поле дальнее прогуляемся. Сто лет там не была. Там трава некошена, цветов полевых море.
Алексей посмотрел на Таню удивлённо.
Самые необходимые дела сделались быстро. А когда Таня обед накрывала, то из комнаты вдруг услыхала, как Леша заиграл на баяне, да песню запел, её самую любимую. И так на душе хорошо стало!
Вечером на столе стоял пышный букет полевых цветов. Таня с Лёшей нагулялись, чаю напились с мятой и чабрецом. Таня сидела с вышивкой, как же давно она не занималась любимым делом.
— Танюша, смотри, звёзды какие яркие, иди ко мне, на улице постоим, — позвал Лёша с открытой веранды. Таня вышла к мужу: — Ой, смотри, звезда упала, а небо то какое высокое, темное.
— Загадала желание?, — Леша обнял жену.
— Да, загадала. Сегодня такой день хороший, длинный. Кажется, что утро было давным-давно, а тебе?
— Мне тоже
— Так вот, я хочу, чтобы у нас с тобой было много таких дней. Когда можно никуда не спешить. Когда можно обнять друг друга. И смотреть, как плывут облака. И восхищаться цветком — как из бутона смогла возникнуть эта недолговечная красота, эта красочная нежность!
— Ну надо же, Танька, а я думал, всё пропало, а ты… ты всё та же! А я думал, у тебя одни огурцы на уме!
— Ну Лёшка, ну пусти, совсем обалдел!
— Чудесный день, Таня, я то же самое загадал, что и ты, представляешь? Давно мне так хорошо, так легко и спокойно не было.
К тому, что видим каждый день, мы становимся слепы. А каждый день так чудесен и уникален. И будет счастлив тот, кто оторвётся от суеты извечной. И поднимет глаза, и взглянет на величественное великолепие замысла Творца.
