Пелагея Васильевна передвигается уже очень плохо, ноги совсем перестают слушаться. Вроде и не старая ещё, нет семидесяти, а вот поди ж ты, не хотят ноги ходить.
Каждый день она с трудом выходит на улицу и долго сидит на скамейке. К ней подсаживаются соседи и бабки с других домов. И всем она рассказывает одну и ту же историю.
Люди жалеют бабушку, выслушивают об одном и том же.
Живёт Пелагея Васильевна с сыном. Вот о нём и рассказывает всем мать.
— Не везёт моему Володьке с женщинами. Бабы нынче пошли вероломные, беспощадные. Нет чтобы пожалеть, приголубить, так они же гордые. Тьфу на них. А кому они такие нужны-то? Она же вот живёт одна, а его не принимает. А чего не принять-то родного мужа, родимого отца своих детей. Нет, она гордая. А он мается, и мне лишнее беспокойства. Утром завтрак свари, на ужин опять что-то готовить надо. А сыночек-то мой не ест вчерашнюю еду, ему свеженькое надо. Я ему и раньше, в детстве-то всегда всё свежее готовила. Не едал он разогретого. Так это тогда было, теперь-то у меня силы не те. Не могу у плиты целыми днями стоять, ноги болят. А жена-то его бывшая нос воротит, не люб он ей стал.
А ведь прожили они пятнадцать лет, деток народили. Хорошие детки, здоровые. И дети нос от отца воротят. Это мать так научила. А иначе-то чего от него нос-то воротить? Что он проказный какой или другой какой болезнью болеет? Нет, здоровый он.
Но вот так случилось, встретил он свою первую любовь. Да и вспомнилось у них всё. Снова любовь. А что поделаешь? Любовь она такая. Признался он жене, что любит другую. Ей нет чтобы потерпеть, когда дурь-то эта любовная у мужа пройдёт, так она прогнала его взашей.
Вот так, взяла родного мужа и прогнала. Где хоть это видано? Оставила детей без отца и сама без мужа.
Ну Володька собрал вещи, да и ушёл к той своей любви. Да вот только не пожилось ему там, промаялся с ней два года. Уходил-то он к той молоденькой девочке, а она оказалась совсем другая — наглая, пронырливая, лентяйка и бездельница. Видано ли дела, мужик с работы приходит, а поесть дома нет. Всё в кафе да в рестораны его зовёт. Мужику домашнюю еду надо, а не этот общепит.
Ну вот, ушёл Володька от неё, пришёл к своей законной жене, а жена говорит: «Всё, мы развелись, катись отсюда».
Ну так, делов-то развелись, снова оформите брак. Нет, она на принцип пошла, гордая. А чего хорошего сделала-то?
Всем плохо — мне плохо, сыну моему плохо, сама она тоже одна мыкается, да и дети без отца.
Надоумил бы кто невестушку мою, что нельзя так с людьми поступать. Прощать людей надо.
Все бы счастливы были.
Вот так расскажет Пелагея Васильевна двум-трём соседям эту историю и торопится домой, ужин готовить.
