Галя знала, что Валя, Федечкина Валентина, заведующая магазином «Петушок», поможет, не оставит в беде. Если что-то нужно было по части деликатесов — это к ней. А сейчас не просто стол накрыть, Гале нужно было задобрить следователя. Деньгами нельзя, а так свёрток и свёрток, от еды кто же откажется. Время такое, что каждый кусок колбасы или сыра на вес золота или эти балтийские шпроты, что можно было получить только по талончикам.
Галя открыла шкаф и достала три отреза ткани. Из синего велюра она должна была сшить на заказ чехлы для автомобиля какого-то шишки из парткома — отмерила руками, отрезать много не получится, отложила. Спандекс и лайкру принесла одна очень хорошая клиентка — неудобно, хотя слово не скажет, если не отдать обрезки.
Галя поставила стул и заглянула на самую верхнюю полку. Неприкосновенный запас, как считала Галина мать, нужно «распечатывать» только в самых крайних случаях и вот пришёл тот самый момент.
Галя даже не стала разворачивать бумагу, в которую был упакован отрез, слезла со стула и положила на стол.
Мать привезла ткань из Польши. Полупрозрачный кристалон — иссиня-чёрный с огромными красными маками. Казалось, они распускались, когда ткань сминаешь, и тут же выпускаешь из рук. Жалко.
Но за оступившегося сына это слишком малая плата. Ввязался в дурную компанию, ничего сам плохого не сделал, когда остальные полезли грабить, но раз в составе группы — отвечать всем и Косте тоже.
Галя подошла к столу и, полная решимости, взяла тугой, невесомый свёрток и посмотрела на часы. Надо успеть на обеденный перерыв.
У главного входа в магазин уже начала собираться очередь. Всё спрашивали «что дают, за чем стоите», но никто не знал и стояли просто в надежде на то, что будет с чем уйти.
Галя прошла мимо центрального входа и завернула за угол.
— Сколько чего попросить? — приценивалась Галя, как бы взвешивая лёгкий свёрток. -Мало попросишь — прогадаешь, следователь не оценит и пойдёт сыночек отсиживать. А много просить — не даст. — Галя встала перед дверью чёрного входа. Тоже очередь. Четвёртая.
Очередь для «своих» двигалась медленно. Валентина никогда не торопилась, обедала и пила чай пока гости рассказывали за чем пришли. Обменивалась Валя очень неохотно, показывая всем своим видом, что этого добра у неё навалом, что и, действительно, было правдой, но на дорогие побрякушки и что-то стоящее глаза у неё загорались сразу.
Дошла очередь и до Гали.
Сторож приоткрыл дверь и, узнав женщину, отворил её ровно на столько, чтобы та смогла протиснуться. Галя юркнула в коридор и уверенно зашагала к знакомому кабинету.
— Далеко поцокала? — спросил знакомый женский голос.
— Валентина Александровна! — Галя обернулась.
Тучная женщина в белом, как у медсестры халате, с пальцами колбасками украшенными золотыми кольцами стояла в противоположном от двери конце коридора с сигаретой в руках.
Галя развернулась и ускорила шаг, обеденный перерыв заканчивался.
— У меня, — Галя стала открывать сумку и тут же покрылась испариной… сумка была надрезана снизу, и свёртка с кошельком в сумке не было. Даже не почувствовала.
— Что ты там ищешь? — спросила уже заскучавшая Валя, мельком взглянув на часы.
— Сумку порезали, — почти шёпотом ответила Галя и шмыгнула носом.
— Украли что?
— Да ткань, кристалон, такую чёрную с маками…
— А-а-а, у меня блузка такая есть, миленькая ткань, — равнодушно сообщила Валя.
Галя почувствовала, как слёзы вот-вот брызнут из её глаз. Сегодня вечером нужно идти к следователю.
— Ты чего, расстроилась что ли? Это же всего лишь ткань.
— Сын у меня под следствием.
— Так… а вот тут поподробнее. Сеня, скажи девочкам, что у меня важный звонок, на полчасика-часик.
Сторож кивнул и зашаркал вглубь здания.
— Пойдём, пойдём ко мне.
Валя открыла ключом дверь и не вошла, как обычно, первая, а пригласила гостью.
Галя села на стул и разрыдалась.
— Чего! Чего сырость развела? — Валя достала из шкафчика графинчик и две стопочки и разлила маленькие порции.
— Ой, Валя, — тут Галя поняла, что перешла с этой женщиной на «ты», — до этого момента держалась, а сейчас…
— Вот пять минут можешь всплакнуть у меня, выплеснуть всё. А потом умыться надо и как огурец. Кстати, где огурцы и лимона опять нет? — Валя полезла в шкаф.
Галя уже не хотела плакать, прошло.
— Дружки сына на дело пошли и его взяли. Почти всех поймали, ну и Костика моего. Сейчас под следствием. Но, ты Валечка, не подумай, ничего не сделал, стоял, следил у ворот.
— Но стоял же! Любая мать будет оправдывать, любого ребёнка, понимаю, сама так делала, — Валя посмотрела на Галю и села рядом на стул. — Следак кто?
— Мартынов, подожди, у тебя же нет детей?
— Был, Галя, был, — Валя подошла к столу и разлила по стопкам янтарную жидкость, — тоже вот так бегал с какими-то парнишками, а они на него всё повесили, типа мать спасёт, она у тебя всё может. И пока я по следакам бегала? в СИЗО моего сыночка и чикнули, чтобы ничего лишнего не сказал.
Валя опрокинула стопку и налила себе ещё.
— Я не знала Валь, страшно то как!
— Ничего, Галюня, прорвёмся. Уже шесть лет прошло. А у меня до сих пор глаза сына передо мной «мама, вытащи меня отсюда». Я готова была стены там все разломать и двери вынести. Не успела… Сейчас всё устрою, не волнуйся.
Валя набрала внутренний телефон и открыла записную книжку.
— Кто ты сказала следователь?
— Мартынов, — повторила Галя.
— М-м-м-м, — водила пальцем Валентина, — есть, — улыбнулась она. — Коньяк, сырокопчёная, женщины, — прочитала Валя и скомандовала в трубку, — так. Марина. Коробку мне собери…
Галя обмякла, слушая непривычные названия продуктов, уже готовясь принять продукты и бежать к следователю.
— Мишке отдай, пусть зайдёт ко мне, дам задание.
Коробка была собрана за пятнадцать минут, и в дверях появился молодой холёный парень.
— Фамилию твою правильно написала? — спросила Валя, указав на строчку в записке.
— Да, всё верно, — подтвердила Галя.
— Отлично. Миша, скатаешься, следователю лично в руки передашь. Дождёшься, когда записку прочитает и отреагирует, понял.
— Так точно, Валентина Александровна!
— Иди уже. Мар-ты-нов. Запомни. Вот и всё, Галочка. Теперь будем ждать Мишу обратно.
Ожидание затянулось, но Валя оказалась на редкость приятным собеседником. Рассудительной, умной не по годам и понимающей, что шло в разрез с тем представлением Гали о ней и слухами, что распускали о заведующей магазина. Впервые эта женщина раскрылась перед Галей, и стало ясно, что просто никому нет дела до того, кто такая Валя, Валентина Федечкина в душе, какая она настоящая, чем живёт. За своими желаниями и стремлениями получить нужные продукты, люди становились жёсткими и жестокими по отношению к другим, выгода — всё, что интересовало тех, кто приходил к Валентине по «личным» вопросам.
Миша вошёл в кабинет смущённым.
— Валентина Александровна, съездил.
— И? — подняла она одну бровь.
— Записку прочитал, коробку не взял.
Галя чуть сознание не потеряла, от такого ответа.
— Вот какой значит, — улыбнулась Валя, но заметив белое Галино лицо, водителя отпустила.
— Ты не волнуйся так. Попробуем позвонить ещё кому-нибудь, надавим сверху.
— Валенька, спасибо, дорогая. Большое спасибо тебе. Я даже не знаю, как тебя благодарить, мне только бежать надо… срочно, — Галя подскочила и, сложив руки перед собой, принялась благодарить.
— Беги, конечно, а я позвоню, да и работать надо.
Галя и правда бежала. Она бежала к следователю Мартынову. Очень боялась, что обиделся и теперь не примет. «А вдруг подарком только хуже сделала?» — думала Галя.
Вот показала бы Вале ткань, та не приняла бы, и не было этого подарка, от которого следователь отказался. С другой стороны, не узнала бы настоящую Валю.
В душной комнатке пахло плесенью. Открытая форточка не запускала достаточно воздуха, чтобы избавить от плотного сгустка неприятного запаха.
Следователь сидел с задумчивым видом и смотрел на часы на противоположной стене.
— Кроме характеристик, что ещё принесли? — спросил он спокойно.
— Я-я-я, — Галя перекладывала в папке бумаги, грамоты сына.
— Презентов и подарков не надо. Это лишнее. И начальников моих беспокоить по пустякам тоже не надо.
— Вы простите нас, … меня. Валентина Александровна тут не причём, она очень добрая женщина, когда узнала о моём сыне…
— Я помню её случай, отца ни разу не видел, а она тут «жила» у нас пока… поэтому не удивлён такому поступку. Но всё же. Не надо всего этого, договорились?
— Да, — кивала Галя. — Муж давно бросил Валю. Она всё сама, сама, она самая лучшая. Я таких женщин давно не встречала, — хвалила Галя Валентину.
— Вот и я о том. Одна значит.
— Одна. А как же мой сыночек? — перевела тему Галя.
— Оправдывать никто его не будет, но смягчение возможно и, думаю, по УДО раньше выйдет.
— Спасибо! Спасибо! — Галя вскочила со стула, но не знала, куда себя деть.
— Галина Викторовна, а телефон Валентины Александровны у вас есть?
— Есть, конечно, сейчас…
***
Время побежало, меняя времена года. Галя, увлечённая сначала вопросами суда над сыном, потом заключением, больше не виделась с Валей. Лишь спустя время, однажды, пробегая мимо магазина, Галя остановилась.
Совесть подсказывала, что нужно зайти.
— Так в отпуск уехала, нет её, — ответил сторож и закрыл перед Галей дверь.
Галя пожала плечами. Сколько она знала Валентину, та работала на износ, и отпуск не брала. Без мужа и ребёнка — работа была её отпуском.
Через две недели Галя вновь зашла в магазин «Петушок», пробегая мимо по своим швейным делам.
Валю было не узнать! Она очень сильно похудела, обрела даже некую лёгкость. Галя раньше и не замечала, какая у Валентины тонкая и длинная шея. Короткая причёска заведующей магазина шла невероятно и, вообще, Валя порхала и летала, что не могло не сказаться на манере общения, она тоже изменилась в лучшую сторону.
— Замуж я, Галюнчик, вышла, — улыбалась Валя.
— Ну вот, а говорила, что до тебя никому нет дела!
— Ой, Галя, я такая счастливая!
— Очень хорошо выглядишь, я бы даже сказала сногсшибательно!
— Что обо мне всё, как у тебя дела? Я слышала, сын по УДО вышел?
— Да, Галочка, теперь, надеюсь, одумается, подожди… а кто тебе сказал?
— Муж.
— Муж?
— Да. Следователь Мартынов. Теперь я Мартынова Валентина Александровна.
