На сберкнижке денег не хватало. Но они были терпеливыми, они мечтали о «Волге». Вот сколько жили, столько и мечтали.
Долгие годы они ежемесячно откладывали на автомобиль.
А «Волга» стоила – ох, дорого. Тысяч двенадцать. Конечно, дешевле было бы приобрести «Жигули», но Вячеслав мечтал именно о «Волге».
Жили они в частном доме, на городской тополиной улице. Из года в год цвели здесь тополя, летел пух, стелился позёмкой, собирая у заборов и бордюров белые пушистые сугробы. А Семёновы мечтали о машине.
Однажды прибежала Наталья из магазина, запыхавшись, бросила сумку.
– Слав, там мужики жигуленок обсуждают. Продает квартирант Ведерниковых, инженер. Но денег нет ни у кого. А у нас же есть на книжке. Может возьмём? Пошли… Пошли, посмотришь.
Наталья спешила, волновалась, переживала, что машину заберут, а Вячеслав спокойно допил свой чай, а потом медленно и вальяжно начал одеваться.
– Да куда ты спешишь? Хорошую б не продавал. Значит, фигня какая-то. Тут спешить нельзя, подумать надо.
– Так купят же! Там знаешь как Киселев уцепился, хоть денег и нет…
– Ну, а без денег кто ему продаст? Не спеши…
Также медленно шел Вячеслав и к магазину, а Наталья забегала вперёд, ждала. У деревьев и заборов лежал тополиный пух. На небольшой площади перед магазином стоял автомобиль «Жигули», темно-красный, вполне себе хороший. Лишь слегка в этом самом тополиной пуху.
У Натальи опять зашелся дух, как и первый раз, когда увидела она его. Неужели этот автомобиль вскоре будет стоять у них во дворе? Вот бы…. Только б муж решился!
Возле автомобиля расхаживал инженер – мужчина неместный, а рядом с ним ещё трое знакомых мужиков. Они беседовали.
– Здрасьте, а посмотреть машину можно, раз продаете? – Наталья бойко начала первая.
– Смотрите, пока не сговорились… Коли сразу заплатите, вам отдам. А так уж вон почти продал…
Вячеслав за руку поздоровался с мужиками, хозяин ему показывал авто.
– Ну, и почём?
– Шесть прошу. «Волгу» хочу себе взять. Уж почти взял…
– «Волга» – это хорошо…, – Вячеслав столько лет откладывал деньги. они были, Теперь просто жалко было лишиться своей мечты именно о «Волге».
– А за пять?
– Нее, за пять не отдам. У меня ее и за шесть с руками оторвут.
Вячеслав долго ходил вокруг машины, заглядывал в капот, в салон…
– Слав…, – Наталье уговаривать при всех было неловко, поэтому она просто смотрела умоляюще.
Вячеслав отводил от жены глаза. Чего она понимает? Женщина!
– Да не стоит она шести, уступи…
– Ну, рублей триста скину и все, – сдался инженер, – Мне просто деньги нужны срочно.
Наталья была ни жива ни мертва! Так понравился ей жигуль! И цвет, и ухоженность, и салон уютненький!
– Ну, Слав…
– Не уступите, значит?
– Нет, вот, хоть и в рассрочку, но берет у меня человек за шесть, – инженер махнул на Серёгу Киселева.
Вячеслав Киселева не уважал, когда-то они работали на одной фабрике. Мужик, Киселев, сильный, осанистый, но какой-то уж очень шебутной. Денег у него вечно не водилось, а, вишь ты, надумал машину брать …
– Ну и пусть берет, а я погожу, – Вячеслав как-то показательно стряхнул тополиный пух с дворников на стеклах автомобиля, развернулся и пошел к своему дому. А следом поплелась и Наталья…
Нерешительность мужа она уж давно знала. Догадывалась, что так и на этот раз будет, но все равно было досадно очень. С превеликим трудом, хитрыми подходами и постоянными ее уговорами они покупали все, что было у них в доме.
Вячеслав поворчал еще, убеждая, не столько жену, сколь сам себя, что прав. А на следующий день Серега Киселев лихо промчался на том самом красном жигуленке мимо их окон. Наталья лишь вздохнула, а Вячеслав сделал вид, что не заметил.
Убирая двор, проговорил:
– Хорошо, что нет у нас машины. И навес бы не спас, пух везде.
– Так ведь сарай есть, типа – гараж, – говорила Наталья.
– Ага, а куда я мотоблок дену, подумала? Да и инструмент, ящики твои…
И оба соглашались с тем, что это хорошо, что машины нет. Так было спокойнее жить.
Подрастали сыновья, шло время. А Семеновы все мечтали о машине, откладывая с каждой зарплаты по чуть-чуть, экономя, оставаясь без желанного летнего отдыха, без покупки необходимого. Своими силами ремонтировал Вячеслав дом, тратясь, только тогда, когда уж без этого и вовсе невозможно.
Как-то совсем неожиданно грянула перестройка. Инфляция, как акула, заглотила все сбережения. Семёновым из сберегательного банка пришло странное письмо. В толстом большом конверте были какие -то непонятные бумаги, счета и длинное письмо. Объясняли, что их вклад пока заморожен, просили не беспокоиться, обещали вскоре все вернуть, отдать и восполнить…
Но когда деньги выдали, их хватило лишь на новый пылесос. Только когда пылесос привезли домой, Наталья подумала, что, как в насмешку, он, как тот жигуленок – темно-красный. И теперь каждый раз, начиная пылесосить, она вспоминала о потерянной машине. Вячеславу об этом своем сравнении никогда не говорила, но, наверняка, и он это приметил. Им обоим было тогда немного за сорок.
Об автомобиле они вообще больше не говорили. Жили дальше.
Сыновья подросли. Старший отслужил, да и остался в войсках по контракту. Там и судьбу свою нашел – женщину с ребенком. Погоревали, но познакомившись, полюбили, обвыкли. Раз в год приезжали они на поезде к родителям, привозя уже двоих своих девочек. В материальной помощи не нуждались. Наоборот, сын, приезжая, оставлял родителям немного денег.
Младший уехал учиться в Минск, а потом сам нашел там работу с общежитием. Там ему нравилось, возвращаться не хотел. Вскоре уже купил автомобиль, потому что занимался автомобилями по работе.
Вячеслав удивлялся переменам времени – как так? Они всю жизнь копили, а сын молодой ещё, а уже с авто… Сын говорил что-то о валюте, о кредитах, о коммерции. Жизнь так круто изменилась, разобраться было трудно.
Они опять начали копить деньги. Банкам они больше не доверяли. Теперь деньги копились в третьем томике Толстого. Книги стояли в стенке, на видном месте, но только они вдвоем знали, что в одной из них – копится приличная сумма. Они пересчитывали ее зарплатными вечерами, докладывали ещё, писали цифры на бумажке, лежащей там же.
Эта сумма росла, грела, дарила надежду на будущее. В стране многое изменилось, уже разъезжали по дорогам импортные автомобили, появилась мобильная связь и компьютеры. И в конце концов однажды Вячеслав опять заговорил об автомобиле. Мечта замаячила вновь.
Однажды весной младший сын приехал на автомобиле Опель.
– Пап, бери машину. А я себе другой пригоню,– предлагал он. Знал, как давно мечтают родители об авто, – Если не хватит денег, берите в рассрочку… Я помогу с оформлением.
– Слаав…, – умоляюще смотрела Наталья.
– Нет, вот уж накопим… Тише едешь, дальше будешь.
Кредит или даже рассрочка представлялись некой кабалой, которая, как удавка на шее, обязательно когда-нибудь придушит.
– Как вы, молодые, покупаете то, на что зарабатывать нужно годами? Вот скажи мне – как? – спрашивал у сына Вячеслав.
– Пап, вы же всю свою жизнь работали, ежедневно работали. У вас совсем не оставалось времени, чтобы зарабатывать деньги…
Понять это было трудно.
А ещё Вячеслав так привык мечтать о машине, что сейчас начал бояться конца мечты. Казалось, что как только мечты не будет, так и жить будет незачем. Откладываемые деньги стали способом вести счет дням жизни.
Миллиарды мелких тополиных семян, снабженных пушистыми парашютами, из года в год заволакивали их улицу, а они все мечтали о машине.
Они уже давно стали дедом и бабкой, уже подросли внучата, уже оба сына давно имели автомобили и предлагали помощь в покупке авто родителям, но они все откладывали и откладывали деньги с зарплат и пенсий. Это стало привычкой. Это было необходимостью, это делало жизнь надёжней, защищённей. Они прилагали все силы к накоплению денег, уже и не преследуя при этом определенной цели.
Деньги – хороший слуга, но плохой хозяин. На шестьдесят третьем году жизни Вячеслав попал с сердечным приступом в больницу и скоропостижно скончался.
С сыновьями насчёт оставшихся накоплений Наталья советовалась, но они предложили тратить их по ее усмотрению.
После похорон минуло два года. И сердце притерпелось, привыкло к утрате и как-то успокоилось. Нужно было жить дальше.
Дети приезжали редко. Всё у них дела. Да и внуков уже не оставляли. То лагерь, то соревнования, то морской семейный отдых. В доме стало совсем одиноко. А может это внутри себя стало зябко, сердце обессилело от одиночества.
– Вот, Слав, так и не осуществилась мечта наша, твоя мечта. Так и не было у нас с тобой машины. А деньги так и лежат, докладываю, – Наталья сидела у могилы мужа, – Нерешительный ты. Я б уж, на твоём месте…
И тут Наталья вдруг подумала, что вот как раз сейчас она и есть на его месте. У нее есть деньги, и она сама себе хозяйка. Так почему бы… Нет! Как она одна-то?
Но мысль зацепилась, повисла и нет-нет, да и всплывала постепенно превращаясь в осознанное желание. Это раньше редкая баба садилась за руль, а теперь…
Ей всего шестьдесят, всего … Она сорвала объявление о водительских курсах, она позвонила, сдала на права быстрее, чем сделали это молодые сокурсники. А потом ещё долго договаривалась с инструкторами о дополнительных занятиях.
– Мам, ты серьезно? – уточнил младший, когда попросила она его помочь в приобретении автомобиля, – Вы столько лет вдвоем не могли решится, а тут – ты одна.
– Мы наконец-то договорились, Коль.
Вскоре в томике Толстого и на всех счетах стало непривычно пусто. Но у нее во дворе стоял белый Фольксваген 2004 года. Как раз в цвет летящего с ветвей тополиного пуха.
– Мам, проедешь?
– Нет, он же пыльный. Сначала помою.
Ещё долго Наталья намывала автомобиль. Ещё дольше не могла решиться сесть за руль. Сначала ездила туда-сюда по двору, и лишь через неделю с осторожностью первый раз вырулила за ворота. Утёрла рукавом лоб и, вскинув руки, не торопясь заколола волосы на затылке.
– Ну, что, Слава, – она оглянулась на пустое сиденье рядом, – Прокатимся?
Осторожно, объезжая кочки, она поехала по дороге. Цветущие тополя рассеивали свое белоснежное потомство, пух летел в лобовое стекло. И этот пух совсем не мешал.
Это был первый и самый важный путь, который должна была она проделать на автомобиле. Наталья ехала на кладбище к мужу. Пусть увидит – сбылась его мечта.
