-Здравствуйте! Я по объявлению насчет комнаты!
На пороге квартиры, где жила Жанна Игоревна, стояла настоящая «серая мышь»: одета в какие-то потертые джинсики, застиранную футболочку, на ногах «мыши» красовались изрядно поношенные кроссовки, а в руках она держала сумку тоже не ахти какую. Светлые волнистые волосы были собраны в простецкий хвост. На лице ни грамма косметики. Единственное, чем могла привлечь к себе внимание эта «бледная немочь» — были глаза. Огромные, синие и ясные…
Внимательно приглядевшись к девушке, Жанна Игоревна кивнула головой: «заходи!»
-Значит так, моя дорогая, электричество зря не жечь, воду не лить, поэкономнее, понятно?! И чтоб чисто было! И никаких гостей! Вопросы есть?
Девушка улыбнулась и кивнула головой: «да, хорошо!»
-Покладистая — подумала Жанна — Большая редкость в наше время… Сразу видно, из села приехала.
Из дальнейшей беседы выяснилось, что девушку зовут Елизавета и она действительно приехала из деревни, где у ее семьи есть собственная ферма, а сама она приехала учиться на ветеринара.
-Понятно! Свиней будешь лечить! — подвела итог Жанна Игоревна.
Елизавета даже тени обиды не показала, только улыбнулась: -И свиней, и коров, и лошадей, а также кошечек, собачек — всех! Животные ведь тоже болеют.
-Ну да, ну да! Тут людей некому лечить, зато свиней — пожалуйста! — искренне возмутилась женщина.
***
В целом, квартирантка производила на Жанну приятное впечатление: скромная, не наглая,тихая, послушная, аккуратная, порядок в квартире наведёт, поесть себе приготовит да еще и хозяйку угостит.
Особенно Елизавете удавались блинчики: аппетитные, тонкие, как папиросная бумага, ноздреватые и румяные. Жаннина рука сама тянулась за таким угощением! Эти блинчики были просто чудо кулинарного искусства: они тут же таяли прямо во рту, не успевая долететь до желудка.
Жанна Игоревна и Елизавета, можно сказать, даже подружились, и иногда коротали вечера за чашкой чая.
И всё, наверное, у них сложилось бы хорошо, и Елизавета спокойно закончила свой ВУЗ, проживая на съемной квартире у Жанны Игоревны. Но тут после полугодовой вахты, с Севера вернулся сын женщины — Михаил. Крепкий молодой мужчина, можно даже сказать — красавец («весь в отца» — со вздохом думала его мать).
Сама Жанна Игоревна любила называть любимого сыночка на французский манер «Мишель». Сам молодой человек от такого обращения морщился, как от зубной боли, но терпел: «мама же всё таки».
Надо сказать, что воспитывала она сына в одиночку, и, видимо, на этом основании считала его своей собственностью.
Наверное, поэтому, тот факт, что ее Мишель мило беседует с квартиранткой на кухне, и с аппетитом пожирает её блинчики, поверг Жанну в шоковое состояние. И ладно бы только блинчики! Этот «паршивец» попутно еще пожирал глазами эту «доярку». Жанна Игоревна от этого открытия просто поседела на месте.
-У моего сына совсем нет вкуса! — ужасная мысль пронеслась в голове у сыновладелицы.
***
С этого самого момента Жанна квартирантку свою возненавидела: и полы та теперь мыла не так, и говорила не так, и даже блины теперь казались не такими вкусными. А больше всего Жанну пугал тот влюблённый взгляд, которым ее сыночек, её кровиночка смотрел на эту «бледную поганку», «селянку из коровника»… .
— На меня, свою мать, единственного родного, близкого человека, он никогда так не смотрел! — возмущенно думала она, по ночам давясь слезами в подушку.
-Змею, змею ведь на груди пригрела! — рыдала она в трубку, делясь бедой со своей близкой подругой — такой же одинокой дамой в годах, Ирмой Викторовной.
-Я то думала, что на эту бледную поганку Мишель и не взглянет! Потому в дом и пустила! А она глазенки-то свои подвела, волосы распустила и блинами его приваживает!
Ирма выслушала подругу, поохала, поахала и высказала своё авторитетное мнение:
-Ой, смотри, Жанка, как бы она твоего сына не приворожила! Этими словами Ирма подлила масла в разгорающийся огонь ненависти и непонимания, доведя тем самым подругу чуть ли не до сердечного приступа.
Не то, чтобы Жанна верила в такие вещи, как привороты и отвороты… всё это она называла «мракобесием и дикостью», просто сама мысль о том, что чужая женщина завладела вниманием сына, сводила женщину с ума.
Целыми днями она теперь ломала голову, думая, что же делать и как отвадить сына от этой “селянки”. Но, естественно, показывать себя хамкой и выставлять девушку за дверь она не собиралась. Во всяком случае тогда. Ведь тогда она упадет в глазах сына и он еще чего доброго уедет от нее.
-Нееет! Надо действовать хитрее, надо наоборот, каким-то образом выставить эту девку в неприглядном свете, чтобы сын отвернулся от нее.
***
Жанна Игоревна несколько дней кряду размышляла о том, как бы отвадить сына от квартирантки.
Та же, ходила себе как ни в чем не бывало, пекла свои блинчики, варила борщи и делала вид, что не замечает сверлящий взгляд Жанны. Лишь однажды спросила:
-Жанна Игоревна, Вы случайно не заболели? Что-то Вы какая-то грустная и бледная…И не едите ничего…
-Все в порядке! — буркнула себе под нос Жанна и скрылась в своей комнате для обдумывания дальнейшего плана изничтожения “мерзавки”. В голове что только не проносилось… Была даже мысль отравить нахалку. Но Жанна тут же перекрестилась: — Прости, Господи! Грех-то какой в голову пришел.
Пока Жанна Игоревна думала, Михаил однажды пришел домой с кольцом и с цветами и сделал Елизавете предложение! От такого Жанна Игоревна совсем контроль над собой потеряла, и что называется “слетела с катушек”.
-Даже матери не постеснялся, паршивец! — снова возмущенно плакала она всю ночь в подушку — Он меня ни во что не ставит! Он любит только эту девку!
Жанна зло вытерла слезы и подошла к окну…повернулась, и вдруг, взгляд ее упал на прикроватный столик. Там лежали ее серьги с изумрудами. Серьги старинные, цены немалой. По наследству ей достались от матери, а той от ее матери…Она вспомнила с каким восхищением Елизавета всегда смотрела на серьги и восхищалась их красотой.
-Ну я тебе покажу! — злобно прошипела Жанна, решительно схватив серьги, завернула их в носовой платок и сунула их в свою сумочку.
По правде говоря, она тогда вообще плохо понимала что делает и как будет действовать дальше.
***
Утром Жанна проснулась в хорошем настроении, сегодня она намеревалась выбросить эту селянку из дома. Навсегда.
Она вышла к завтраку, приторно улыбаясь…и намазывая себе на хлеб сливочное масло, обратилась к сыну: — Мишель, ты случайно не брал мои серьги с изумрудами, что-то никак найти не могу…
-Мама, да зачем они мне? Что я девица-красавица, что ли?— удивился Михаил.
Тогда Жанна Игоревна с ухмылочкой повернулась к Елизавете: — А ты не видела мои серьги?
Елизавета густо покраснела, одна только мысль о том, что ее могут обвинить в воровстве, заставляла ее теряться, прятать глаза и плакать.
-Я ничего не брала! — тихо сказала Елизавета, давясь слезами.
-Ну, что я говорила?! Это она! Прикарманила мои серьги и отправила их своим нищим родственникам в деревню…..
-Но мои родственники совсем не нищие — возразила девушка — И мы никогда не брали чужое! Зачем Вы так?
-Это ты зачем так?-немедленно верни мне мои серьги и убирайся отсюда.
— У меня нет ничего Вашего…Можете даже полицейских вызвать!
-Да что толку их вызывать, они давно уже у твоей родни!
Жанна уже окончательно потеряла контроль над собой и срываясь, как в пропасть катилась все ниже и ниже, не в силах остановить поток гадких слов в адрес девушки.
-Мама, ты что такое говоришь? Лиза не могла такого сделать! Ты, наверное, просто забыла и сама куда-то положила.
Они все втроем тщательно обыскивали квартиру, пока Михаил случайно не задел мамину сумку и оттуда не выпал носовой платок с сережками.
Мужчина так и замер с находкой в руках.
-Как ты могла, мама? — только и мог он сказать, глядя на мать глазами, полными разочарования.
-Я просто ошиблась, сынок, понимаешь, я забыла! — пыталась схитрить Жанна Игоревна.
-Мама, я все видел! Ты была отвратительна! Мы с Лизой уходим на съемную квартиру — заявил Михаил.
-Погоди, ты еще хлебнешь с этой девкой горя! — закричала Жанна Игоревна сквозь слезы.
Михаил молча вышел из комнаты, взял Елизавету за руку и увел ее из дома Жанны Игоревны.
Они сняли квартиру, поженились и были вполне счастливы вдвоем. А однажды Михаилу позвонила Ирма Викторовна.
-Миша, мама твоя в больнице! У нее инфаркт. Она плачет, хочет тебя увидеть…
Елизавета, узнав о том, что свекрови плохо, тут же стала собираться, сделала ей паровые котлетки, сварила куриный бульончик с пирожками, по дороге купила фруктов…
Миша к матери не пошел, сославшись на занятость.
***
Когда Елизавета показалась на пороге ее палаты, Жанна Игоревна заплакала. Она так надеялась, что сын придет, а пришла эта ненавистная девка, которая разрушила ее жизнь, отобрала самое дорогое.
-Ну, чего Вы разболелись, мама? Вот, поешьте, это вот бульончик, пирожки… — говорила Елизавета.-Хотите, я Вас с ложечки покормлю, пока горячее.
-А Мишель что же не пришел? — тихо, с разочарованием спросила Жанна.
— А Миша занят очень на работе…
Жанна Игоревна понимающе кивнула головой и заплакала…
-Прости, меня, Лизонька, я так перед тобой виновата…Возвращайтесь домой, мне очень плохо без вас…
-Ну о чем Вы говорите, мама, ни в чем Вы не виноваты, просто ошиблись, забыли и расстроились! Все будет хорошо.
Когда Лиза ушла, соседка по палате сказала Жанне Игоревне: — Хорошая у тебя дочка! Красивая, добрая, внимательная!
Жанна улыбнулась — Да, хорошая!
Когда Жанна Игоревна поправилась, с больницы ее забирали Михаил с Елизаветой вместе. Они так и жили втроем в квартире Жанны Игоревны, пока Лиза не закончила учиться. А потом они все вместе уехали на ферму, к родителям Лизы. Дом там огромный, места много… да и лишние рабочие руки не помешают.
Жанне Игоревне настолько понравилось на ферме, что она теперь про город и слышать ничего не хочет. Тем более, что у молодых родился мальчик, Сашенька, в котором все души не чают. Пока родители Лизы фермой занимаются, Лиза животных лечит, а Михаил командует фермерским магазином, Жанна Игоревна все свое внимание отдает маленькому Сашеньке.
Теперь частенько от нее можно услышать: — Мне такую квартирантку тогда сам Бог послал!
Вот ведь как бывает!
Автор: Анелия Ятс
