Его нарекли по батюшке – Тимофеем. Поэтому, среди близких, друзей и знакомых, будучи парнем не обидчивым, слыл как Тим Тимыч, просто – Тимыч, или Тимоша. Весельчак, оптимист и балагур, Тимыч любил жизнь, и радовался всему, что с ней связано. Даже невостребованность его как инженера-автомобилиста, не ввергала его в унынье и отчаяние. «Ну, что тут поделаешь! Такова жизнь. Всё наладится, всё будет хорошо! Руки есть, голова есть, значит, не помрём! Дело всегда найдется!» — любил говорить Тим Тимыч. Зарабатывал он себе на «хлеб» насущный, и пока что без масла, частным извозом. Проще говоря, был обыкновенным «бомбилой». Его старенькая «шестерочка», невзирая на Российские «направления», выглядела заводским экземпляром. Жизнь в общем, особо не баловала, но рукам, растущим из нужного места, да при светлой голове, пользоваться собой позволяла. Умница жена, точная его копия – сынуля, что ещё нужно человеку для счастья?
С Ингой он познакомился шесть лет назад. Ливень полоскал как из ведра. «Дворники» почти не справлялись со своими обязанностями. На обочине, Тимофей увидел одинокую, скорчившуюся, маленькую девичью фигурку. «Да, что же ты здесь делаешь в такую «свистопляску? Заболеет ведь, дурёха! Вот незадача!» — Тимыч притормозил, открыл дверцу.
— Садись быстрее, красавица, не ровен час, раскиснешь.
— У меня денег нет, — выбивая зубами чечётку, пропищало несчастное создание.
— Какие деньги?! Сказал же, садись быстрее!
«Создание», дрожа, как лист на ветру, втиснулось в «шестерку». На сиденье мигом натекла лужа. Тимка снял куртку. И набросил её на плечи девушке.
— Куда едем, сударыня? – спросил он.
— А вввамм кккуда? – заикаясь от холода, невнятно вымолвила «страдалица».
— Куда скажете, туда и поедем. Тимыч замолчал, ожидая, пока девчонка согреется.
— Тимофей. Можно – Тимыч. Представился Тим Тимыч.
— А я – Инга.
— Ну, вот и замечательно! – Будем знакомы! Не вздумай заболеть, Инга. Можно на «Ты»?
— Можно! – улыбнулась очаровательной, детской улыбкой Инга
— Как ты оказалась в этом забытом богом месте?
— Я на даче была, здесь недалеко. Ливень меня у дороги застал. Никто не остановился. Час простояла. Спасибо вам…, извини, тебе. «Измельчал народ, очерствел. Через лежачего перешагнут, ещё и на ногу наступят. Далеко так пойдем», – подумал Тимка.
Через три месяца они поженились. У них родился замечательный бутуз, по имени Тимофей. И в дружной, счастливой семье стало два Тимофея. Тим – маленький, и Тим – большой.
Жизнь текла своим чередом. Тим Тимыч буквально выкладывался на работе, обеспечивая вполне сносное существование любимой семье. Людям неунывающим, целеустремленным, всегда улыбается удача. Тимофею предложили работу «дальнобойщика». «А что? Не боги горшки обжигают! Работа тяжелая, ответственная. Но, работают же люди! И я обязательно справлюсь».
Завтра у Тимофея первый самостоятельный рейс. Через пол страны, в Закавказье. Через Крестовый перевал. Давно хотел посмотреть, да возможности не было. Подумал — семью взять? Но не рискнул. Все же первый раз, да по Военно-Грузинской, нет, рановато мне. Готовился к рейсу тщательно. Дотошно расспросил «бывалых» о всех нюансах работы дальнобоя. Предусмотрел, как ему казалось, всё.
Раннее утро. Летнее солнце заливает золотистыми лучами макушки пролетающих мимо деревьев. Свежий ветер приятно обдувает лицо, шелестит занавесками. Тимофей, в прекрасном настроении, «мурлычет» старую песенку: «А дорога серою лентою вьётся…».
Сзади послышались усиливающиеся шлепки, как будто кто-то бьёт огромной мухобойкой по дереву. Это колесо. Тимыч посмотрел в зеркало. Из под «шаланды» на асфальт летели ошметки резины. Вот тут оказалось, что все предусмотреть невозможно. Не оказалось приспособления для быстрого и удобного откручивания гаек колеса. Ни один «коллега» не остановился помочь товарищу. По рации только и слышно: «У меня нет» или, «Я спешу». На установку «запаски» ушло пол дня. «Всё в жизни поправимо!» — бодро отрапортовал сам себе Тим.
«В путь!» Под славным городом Воронежем, вдруг засветилась контрольная лампочка «Чек Энджин», и Тим почувствовал отвратительный запах горелого масла. Тяга двигателя резко упала. Два дня Тим Тимыч промаялся в сервисе, пока заменили турбину. Надо спешить. Клиент строгий. Опоздаешь, неустойка прилетит мигом.
Знойный южный день. Температура воздуха – за тридцать. Монотонно мелькают придорожные кусты, лесополосы, блестящие металлические отбойники. Колёса пожирают километр за километром. Справа, в легком голубом мареве, отчетливо видны заснеженные вершины Кавказского хребта, во главе с величественным Эльбрусом. «Красотища какая!» — восхищается Тимка. – « Все — таки, прекрасная штука эта жизнь!»
Впереди показался закрытый железнодорожный переезд. Перед ним застыли несколько легковушек. К нему, пока ещё на почтительном расстоянии, приближался грузовой состав. Тимыч сбавил скорость. В зеркале заднего вида показался автобус со знаком «Дети» на лобовом стекле, и пошел на обгон. «Что ж ты делаешь, дурья голова! С детьми, перед переездом, «валишь» как на самолете! Кто таким дуракам руль доверяет?» У автобуса загорелись стоп-сигналы, но скорость его не уменьшилась, и уходя на встречную полосу, он помчался на переезд. Состав приближался. «Вот же идиот!! Что он творит??» — лихорадочно неслись мысли в голове. Тимыч мгновенно вспотел. – «Сейчас наделает дел! Беда будет страшная!» Послышался треск и грохот. Шлагбаум. Как спичка отлетел в сторону. Автобус, изуродовав поднятые отбойники, стал как вкопанный, на середине переезда. Послышался густой рев тепловозной сирены, и дикий металлический скрежет. Состав тормозил. « Не успеет». — мысли роем неслись в голове Тимыча. — «Думать некогда». Выкрутив руль, Тим надавил на газ, и огромная «фура» понеслась к переезду. На путях бегал испуганный водитель, бестолково размахивая руками. В салоне, было видно, метались и кричали испуганные дети. Дверь автобуса была закрыта. Тим Тимыч уперся «носом» своего ДАФа в его корму .Дизель взревел, и автобус медленно стал сползать с рельсов. Вот он за пределами полотна. Страшный удар пришелся в сцепку. Двадцатитонный прицеп, подпрыгнув перевернулся, и придавил капот первой легковушки. Тягач, переворачиваясь, сминаясь в неузнаваемый кусок рваного металла, ломая все по бокам железнодорожных путей, несся впереди локомотива. Последней отлетела кабина с тем, что совсем недавно было водителем.
Инга, как каменная, смотрела невидящим взглядом куда-то сквозь стену. С фотографии на столе на неё смотрел веселый, улыбающийся её Тимка. Она отчетливо слышала его мягкий, ласковый голос: «Ну, что ты, милая, так убиваешься? Просто длительная командировка! Не отчаивайся! Я скоро вернусь!»
«Мама, мама! Ну, что ты молчишь? Почему у папы на фотографии черная полоска?» — теребил её за руку Тимка – маленький. Мама! Ну, скажи, наконец, папа скоро вернется?»
Инга посмотрела на сына полными слез глазами, и крепко прижала его к себе. «Тимоша! Папка вернется. Сейчас он очень далеко, но он обязательно вернется! Слышишь? Обязательно! Надо только уметь ждать».
